Материал к лекции "Андалузская литература" для студентов 3 к. факультета востоковедения

Материал к лекции

"Андалузская литература"

Слово «Андалузия» произошло, как считают, от слова «вандал», племена которые проникли в Испанию в V веке н. э. От этого наименования и получила свое название и захваченная ими южная Испания. Затем арабы распространили это название на всю захваченную территорию. Испания была завоевана арабами в 711 году Мусой ибн  Нусаир аль Валид во главе с его наместником Тарик бен Зиядом. Они удерживали власть в Испании и вели борьбу против войск северной Испании, которые пытались освободить страну. Эта борьба продолжалась вплоть до 1492 г. когда они потеряли последний оплот – Гранаду, завоеванную у них королем Фердинандом.

800 лет просуществовало в Андалузии Арабское государство и мусульманская цивилизация, и это не прошло бесследно. Переплетение исторических судеб народов привело к тому, что в средневековой Андалузии на основе различных национальных традиций была создана самобытная и своеобразная культура. Местное население Испании не забывало собственных обычаев и традиций, даже вплотную соприкоснувшись с арабо-мусульманской культурой. В течение многих веков Андалузия играла роль звена между арабо-мусульманским регионом и Европой. Этому способствовало причудливое смешение языков и наречий в Андалузии. Языком книжной культуры здесь был арабский литературный язык, доступный лишь образованным людям. Как второй литературный язык в Испании продолжал существовать латинский. Очень часто латынью владели и мусульмане местного происхождения.

Параллельно арабскому литературному языку и латыни существовали бытовые разговорные языки – андалузский диалект арабского языка  и  «романсе» – предок нынешнего испанского языка с его говорами и диалектами.

Что касается социальной обстановки то она находилась под влиянием двух факторов, первый – смешение арабов с другими этническими группами в Испании и вне нее, второй – стремление подражать Востоку.

В результате смешения самых разнородных этнических элементов и сложилась испанская нация со всеми специфическими ее особенностями, отличающими ее от других народностей.

Вступив в контакт с испанцами, арабы много воспринимали от их обычаев нравов, от их жизненного уклада. Особенно сильно это появилось в их одежде, в отношении к женщине, которая наравне с мужчинами могла здесь заниматься науками и искусством и т.д. Связи между обеими частями арабского мира были  весьма тесными из Испании на Восток отправлялись многочисленные путешественники чтобы почерпнуть знания из кладезя его учености. С востока в Испанию устремлялись в поисках достатка и славы, например в 822г. в Испанию прибыл певец Зирьаб – ученик Исхака аль-Мавсили: его влияние оставило значительный след в вокально-музыкальном искусстве Испании. Кроме того, он оказался образцом для подражания и в других областях жизни арабов. Он явился законодателем в вопросах правил этикета – еды, питья, туалета, приема гостей. С Востока в Испанию привозили певиц, перенесших туда свое искусство.

Таким образом, в жизни арабов сочетались элементы быта испанских арабов и арабов Востока; в бут вошли роскошь, развлечения, музыка, пение.

В вопросах религии проявлялась терпимость: христианам была предоставлена полная свобода отправления религиозных обрядов и совершения церемоний.

Центрами культуры были крупные города и столицы с их обилием школ, сюда отовсюду стекались поэты и писатели. Наиболее важными и значительными среди этих центров были города Кордова, Севилья, Гранада и Толедо.

Политическая жизнь арабов в Испании была полна борьбы, смут, войн. По подсчетам историков между арабами и европейцами имели место 3700 сражений.

Андалузская литература

Проникнув в Испанию, арабская литература испытывала влияние новой среды: влияние чарующей красоты природы, а также национальной культуры различных этнических групп. В литературу вошла целая плеяда новых поэтов и писателей, оставивших богатое творческое наследие. Наиболее известные из них Ибн-Абу-Габихи, Ибн-Хани, Ибн-Хазм, Ибн-Шухейд, Ибн-Хафаджа, Ибн-Сальх-ам-Исраили, Лисан ад-дин, Ибн-аль-Хаттаб. Впрочем, практика стилизации и стремление подражать творчеству литераторов Востока сослужили плохую службу арабо-испанским литераторам, которые не смогли в своих произведениях отойти от форм и стилей, характерных для омейядской и аббасидской эпохи, исключение составляет, пожалуй, стихотворная форма мувашшах (строфическое стихотворение), которая была введена и развита ими.

Арабо-испанская проза

В прозе тек же, как в поэзии и в общественной жизни, испанские арабы следовали за своими восточными собратьями. Проза в Испании развивалась так же, как и на аббасидском Востоке. Практиковались уже знакомые нам по Востоку жанры – ораторский (хитаба), эпистолярный (тарассуль), литературно-критический (тафсир). 

Развитие прозы  в Испании

Уже после самоутверждения арабов в Андалузии началась налаживаться культурная жизнь. Развивалась наука, музыка, все больше становились переводы с арабского языка на латинский. В начале интерес привлекали сочинения по алхимии, математике, астрономии, медицине и философии также не была обойдена и арабская художественная проза (правда это были на переводы, а переложения). Одним из первых таких переложений под названием и поучение «Клирикам» составлено принявшим Христианство иудеем из Толедо Педро Альфонсо. В ХIII веке в Толедо были переведены труды великих мусульманских ученых, философов и литераторов ар-Рази аль-Фергаки, Ибн-Рушда, Ибн-Баджи, Ибн-Туфейля. Почти все из названных здесь ученых и философов были андалузцами, сыгравшими большую роль в развитии прозаической литературы своей родины. В прочем, в Андалузии как и в других странах арабо-мусульманской культуры, вначале самыми популярными жанрами были поэтические (подобная закономерность наблюдается еще с древности) касыды – короткие поэмы, любовная лирика, стихотворные восхваления и осмеяния. Автор книги «Сокровищница достоинств жителей Андалузии», относящейся к широко распространенному в средневековой арабской литературе жанру «табанат» то есть биографиям известных поэтов прозаиков, ученых, андалузец Ибн-Бассам утверждал, что «западная сторона», т. е. его родина не была обделена талантливыми поэтами и прозаиками. Можно назвать имена одаренных поэтов Ибн-Хари аль-Андалуси (ум. в 1030г.), Ибн Зайдуна (1003–1071) и Дараджа аль-Кастали (ум. в 1030г.) – мастера суфийской лирики и многих других. Прекрасные стихи  слагал прозаик Ибн аль-Хатыб (1313–1374).

Первыми прозаическими произведениями в Андалузии, как и на Востоке, были антологии, сборники чрезвычайно пестрые по содержанию. В них включались рассказы о Халифах и вазирах, легенды о подвигах древних арабских героев, афоризмы которые приписывались «древним мудрецам» Аристотелю, Платону, Лунману, персидскому визиру Бузургмихру. Широкой известностью пользовалась многотомная антология уроженца Кордовы  Ибн Абд Раббихи, озаглавленная «Чудесное ожерелье». В этой книге, разделенной на главы, каждая из которых носит название какого-нибудь драгоценного камня, рассказывается о том каким должен быть правитель и его подданные, как поступал в том или ином случае пророк Мухаммад его сподвижники и «праведные халифы». Антология, имеющая ярко выраженный дидактический характер содержит множество забавных рассказов о невеждах, скупцах и глупцах ибо, согласно воззрениям того времени, «при обучении и воспитании серьезное должно перемежаться шуткой».

Популярность «Чудесного ожерелья» была так велика, что некоторые разделы этой книги почти без изменения вошли не только в сочинения арабских последователей и подражателей Ибн Абд Раббихи, но и в произведения средневековых испанских авторов, например в сборнике «Граф Луканор».

Начиная с XI века, популярность антологии падает, и на их место приходят произведения малых форм – «послания». По словам Ибн Бассама, выражавшего тогдашнюю точку зрения, «красноречивое послание» – вершина художественной прозы. Послание может быть написано по любому поводу и на любую тему: приход весны, победа над врагом, появление какого ни будь выдающегося литературного произведения, осмеяние соперника или спор поэтов о том какое стихотворение прекраснее. Обычно послание бывает коротким, но может представлять собой своеобразную повесть, трактуя о сложных вопросах литературы, философии и этики.

Постепенно менялся и стиль прозаических произведений. Талантливый прозаик, кордовец Абу Амир ибн Шухейд (ум. в 1048г.) говорит в своем послании «Книга духов», своеобразной сатирической повести, что наступило время, когда прозаик не может довольствоваться только изложением событий и мыслей, а «должен украсить речь». Ибн Шухейд насмешливо замечает, что его современников привлекает «деланность»  или «манерность», т. е. сложный стиль, полный всевозможных риторических «красот» им нравится рифмованная проза  с изысканными рифмами, различные парафразы, иносказания и прочее.

Однако не все прозаики Андалузии считали для себя обязательным придерживаться столь «пышного» и сложного стиля. Его противником был, например, Мухаммед Али ибн Ахмад ибн Хазм (994–1063), ученый и литератор, сын визира Амиридов, потомков Аль-Мажура. Во время осады Кордовы берберами в дни «великой смуты» отец Мухаммеда умер, и все его домочадцы бежали из разграбленного берберами дворца. Некоторое время Мухаммед  ибн Хазм оставался в Альмерии, где правил некий Хайран, бывший гвардеец Амиридов. По  обвинению в «вольнодумстве» и симпатии к Омейядам Ибн Хазм был изгнан из Альмерии. Он скитается в течении нескольких лет, посещает Валенсию, Гранаду, затем возвращается в Кордову. Эмир Кордовы приглашает Ибн Хазма ко двору и назначает на пост вазира, но через некоторое время правителя свергают, и ИбнХазма, как и всех других приближенных прежнего эмира, бросают в темницу.

Освобожденный по ходатайству друзей и почитателей, Ибн Хазм так и не находит постоянного пристанища. Он живет в Хетиве, в Малаге, а затем поселяется в своем имении, где его посещают ученики и почитатели. Здесь он создает «Ожерелье голубки» и целый ряд посланий. Ибн Хазм не раз принимал участие в философских и религиозных диспутах. После одного из таких диспутов, со стоящегося в Севилье, Эмир Севильи аль-Мутадид объявил Мухаммада ибн Хазма еретиком и приказал публично сжечь его сочинения на главной площади Севильи.

Ибн Хазм был одним из наиболее известных в Андалузии ученых-энциклопедистов, знатоком математики, истории религий и мусульманского права, владел латынью и древнееврейским языком. Как многие философы-рационалисты своего времени, он считал, что литература призвана совершенствовать человека, поэтому его произведения носят ярко выраженный дидактический характер. Ибн Хазм был выдающимся стилистом, стремился  к логичности, ясности и простоте изложения. Он писал в одном из своих посланий «Подлинное красноречие – это то, что понятно и знатному и простолюдину».

Ибн Басам, посвятивший немало страниц своего труда Ибн Хазму, представляет его человеком «жестоким», с резким характером. По словам ибн Бассама ибн Хазм отличался бескомпромиссностью и во время диспутов всегда открыто высказывал свое мнение о противнике, каким бы нелестным оно ни было. Наверное, так и было, ибо научные труды Ибн Хазма свидетельствуют именно об этом свойстве его характера.

Но в «Ожерелье голубки» автор предстает перед нами как человек легко ранимый и глубоко чувствующий, с неподдельным участием, рассказывающим обо всех муках и радостях влюбленных, большинство которых его современники и даже близкие знакомые. «Свойства нрава», о которых говорил ибн Басам, проявляют в этом произведении в той решительности, с которой автор отказывается уделить хоть какое-то место исконно восточным, традиционным «влюбленным Аравии», Лейле и Меджуну, Джамилю и Бусайне – они далеки и мало понятны его читателям. Ибн Хазм утверждал национальную самобытность Андалузии, и его взгляды полностью разделял Ибн Басам, высказав их в своем предисловии к книге «Сокровищница достоинств жителей Андалузии».

По форме «Ожерелье голубки» – нечто среднее между посланием большого объема и произведением мемуарного жанра. Автор рассказывает в предисловии о цели своего труда (который называет посланием) – желании поведать о «корнях любви», о сущности и акциденциях (проявлениях) любви, о «помощниках и соглядатаях», о верности и измене и наконец, о смерти от любви. Каждая глава начинается обычно, с какого – ни будь философского рассуждения (о причинах любви, о признаках любви, о сродстве души и т. д.) за ним следует короткий рассказ – иллюстрация и стихи, сочиненные самим Ибн Хазмом.

Книга написана по заказу одного из законных автора и стала своеобразным продолжением «Послания о любви» Ибн Сины. Ибн Хазм с удовольствием взялся за ее написание, так как тема была близка ему, предоставляя возможность изложить в занимательных рассказах его философские взгляды и этические принципы. Любовь, в понимании автора – путь к совершенствованию человеческой души, человеческой природы, а залог любви – в «соответствии души». Понимание любви как чувства, облагораживающего человека, присуще Ибн Хазму – философу мусульманской неоплатонической школы и с этих позиций автор изображает человека и его характер.

Послание Ибн Хазма перешагнуло рамки философского тракта, и центр тяжести сместился здесь в сторону «иллюстративного материала». Это произведение отличается живостью и занимательностью, как и «Повесть о Хайие ибн Якзане» андалузского философа и врача Ибн Туфейля (ум. в 1185г.) – близкого друга и даже наставника крупнейшего философа Европы того времени Ибн Рушда.

О жизни Ибн Туфейля известно мало. Он родился в начале XII века в Кадисе, жил в Андалузии и Магрибе. Получив превосходное образование у себя на родине, Ибн Туфейль стал придворным врачом нескольких правителей из Династии Аьмохадов. Известно, что  Ибн-Туфейль был автором не нескольких медицинских и философских трактов, но до нас дошло лишь одно его сочинение, носящее название «Повесть о Хаййе ибн Якзане», что буквально означает «Повесть или Послание о живом сыне Бодрствующего». Хотя мы назвали это произведение философским трактатом, каковым оно и является по существу, его жанровая характеристика гораздо шире. Философские и мистические истины представлены в «Повести» в живой, занимательной форме, аллегория отличается жизнеподобием, обилием реальных деталей.

Первым арабо-язычным автором,, написавшим послание под тем же заглавием, был Ибн Сина, чей гений оказал глубочайшее влияние на дальнейшем развитие арабо-мусульманской науки и культуры. «Послание о Хаййе ибн Якзане» Ибн-Сины блестящая в художественном отношении и чрезвычайно концентрированная по содержанию аллегория, на 20-ти с лишним страницах которой изложены основные положения «восточной мудрости». Аллегорично уже само название послания. Слово Хайй (живой) – один из коранических эпитетов Аллаха творца; «Якзан»(«бодрствующий») – представляет собой как бы реминисценцию коранического выражения: «Аллах тот, кто не спит и кого не берет ни сон, ни дремота».

Можно подумать, что Хайй у Ибн Сины – аллегория Аллаха, но это не так. Хайй – это деятельный разум, порождение «первопричины» или «перводвигателя», основы и оси мироздания. Хайй предстает у Ибн Сины в облике величественного старца, рассказывающего о своих «путешествиях» «Бодрствующий»же – «первый разум», вечно эмалирующий,  изливающий свет, находящийся в «краях Востока», т.е. в обиталище света. Путешествия Хаййа означают, что разум проникает во все сущее, оживляя его и придавая ему форму – причину его существования. Хайй советует автору избавиться от своих «дурных спутников» (страстей и желаний) или подчинить их своей воле. Описывая свои постоянные путешествия, Хайй говорит о вечно исчезающем и вновь возрождающемся материальном мире (Запад) и мире вечных форм и душ (Востоке). И солнце, восходящее на Востоке, символизирует свет, исходящий из «первого разума». Он отдален от земного мира границей, перейти которую может лишь посвященный, тот кто размышляет о сущности мироздания, душа которого «очищена» этими размышлениями.

Кроме Ибн Сины и Ибн Туфейля философские послания под тем же названием создал философ Шихаб-ад-Дин ас-Сухраварди (казнен в 1190 г.), современник Ибн Туфейля, основатель «ширакийя» – одного из направлений мусульманской мистики. Но Ибн Туфейль не упоминает о нем, возможно, до него и не дошло его сочинение.

Основная мысль «Послания» Ибн Сины – прославление разума – путеводителя, с помощью которого человек оказывается способным на целенаправленное размышление и созерцание «света истины», хотя бы даже отраженного в зеркале материального мира. Трактовка разума у Ибн Туфейля несколько отличается от той, какой она предстает у  Ибн-Сины. Здесь бесспорно нужно учитывать влияние философской концепции Ибн-Рушда. В «Повести» Ибн Туфейля перед нами, очевидно, не стоящая над человеком космическая сила, а само человечество; если очень коротко резюмировать сложную полемику Ибн Рушда с Ибн Синой, то Ибн Рушд трактовал «мировой разум» как разум всего человечества, постигающий устройство вселенной и самого себя, свою неограниченность в совокупности ограниченных человеческих разумов.

Хаййя ибн Якзан, «само зародившийся» на необитаемом острове и пришедший к постижению высших истин устройства вселенной, символизирует разум многих поколений людей, человечества, которое перешло от дикости к цивилизации, поднялось от эмпирического понимания простейших конкретных истин (строение тела человека и животных, устройство злаков и плодов и так далее), что обобщенно в естественных науках, к постижению сложнейших абстрактных категорий метафизики, «того, что за природой». С точки зрения литературы, произведение Ибн Туфейля не только более «занимательно», ибо его героем становится уже не абстрактная и трудно представимая даже в аллегории философская категория, а человечество.

Обоих философов роднит мысль о том, что понимание причин существование вселенной и ее устройства требует не только дарования, определенной «избранности» но прежде всего неустанного размышления, совершенствования, и свет истины может быть недостаточен людям неподготовленным, не желающим посвятить этой задаче все свои помыслы.

Андалусская проза далеко не ограничивалась жанром философских посланий и притч. Очень распространены были сочинения биографического характера, обычно многотомные. Авторы этих книг старались, как можно подробнее описать жизнь и деяния людей, о которых пишут, их внешность и характер. Хотя биографы пользовались главным образом письменными источниками, но в их сочинениях всегда имеется легкая, «авторская» оценка того или иного правителя, поэта или катиба, критический взгляд на их поступки, попытка психологического истолкования их поведения.

Эта тенденция прослеживается уже в «Ожерелье голубки», но с полной силой она проявляется в сочинениях известнейших андалусских прозаиков Ибн Басама (ум. в 1147 г.) и Ибн альАббара (1198–1259 г.).

Ибн Басам происходил из арабского племени таглиб, представители которого издавна осели в Андалузии. Родился он в Сантарене, где провел годы юности. Когда кастильские войска захватили Сантарен Ибн асам, как и многие другие горожане, бежал оттуда, жил в Лиссабоне, Кордове, Севилье. Во время своих скитаний он встречался со многими людьми, о которых пишет в своей книге. Ибн асам прожил долгую жизнь и умер в возрасте чуть ли не ста лет.

В историю андалузской литературы Ибн Басам вошел как автор многотомного сочинения «Сокровищнице достоинств жителей Андалусии».

Рассказывая о выдающихся мастерах слова Андалузии, Ибн асам отдает предпочтение усложненному стилю. Он широко пользуется рифмованной прозой, сложными сравнениями, перифразами различными «фигурами красноречия», согласно вкусам своего времени.

Очерки Ибн Бассама еще нельзя назвать подлинными психологическими портретами. Каждое из жизнеописаний как бы несколько схематичный контур личности, очерченный обычными для средневекового жанра «табакат» (биографий) выражениями: «он был словно звезда среди ученных своего времени, никто не превзошел его талантом и образованностью» и т. п. Но сквозь эту каноническую схему пробиваются живые наблюдения автора, меткие замечания, подобные тем, что имеются в жизнеописаниях Ибн-Хазма, Ибн Шухайда, умершего молодым Хабиба.

Каждое жизнеописание Ибн асам сопровождает наиболее интересными, по его мнению, примерами стихов или прозаических произведений его современников, которых он желает прославить в «Сокровищнице». Он рисует мимоходом картинки быта и нравов правителей, натибов и поэтов Андалусии XI–XII века.

Еще более живая бытописательная струя чувствуется в произведениях Абу Абдаллаха Мухаммада ибн Абу Бакра  ибн Аль-Аббара (1198–1259 г.), чья трагическая судьба была характерной для андалусских литераторов эпохи владычества Альмохадов.

Ибн аль-Аббар происходил из небольшого города Онды, расположенного в провинции Валенсия. Совершив, как это было принято, путешествие в «поисках знания», Ибн аль-Аббар вернулся в Валенсию, где стал катибом у правителя Валенсии Абу Абдаллаха Мухаммада из рода Бану Хафс, потом – у его сына Абу Зайда. После того как соперник Хафсидов Ибн Мардани захватил Валенсию, Абу Зайд, взяв собой своего катиба, бежал к христианам и, чтобы заручиться их помощью, принял христианство. Отказавшись последовать примеру своего Эмира, Ибн аль-Аббар опять вернулся в Валенсию, против которой двинулись войска короля Арагона Хайме. В 1238 году началась знаменитая осада Валенсии. Ибн Мардани посылает Ибн аль-Аббара за помощью к правителю Туниса Абу Закарии Яхье из рода Хафсидов. Прибыв к Абу Захарии, Ибн аль-Аббар читает ему сложенную им касыду – поэму, рассказывающую о бедственном положении осажденной Валенсии. Абу Захарийа посылает на выручку Валенсии свои корабли, но гавань уже захвачена христианским флотом. Ибн Мардани вынужден был сдать город, а сам вместе со своей семьей и приближенными отправиться  в Северную Африку.

Ибн аль-Аббар стал катибом Абу Захарии, по тому не понравился его почерк, и он отстранил Ибн аль-Аббара от должности. При сыне Абу Захарии Ибн аль-Аббар сначала пользовался его благоволением, но затем завистники донесли правителю, что катиб написал на него сатиру. Расправа была скорой и жестокой: все сочинения Ибн аль-Аббара сожгли на костре. А самого автора публично казнили, «забросав камнями», а затем тело сожгли в том же костре, где горели его творения. Даже придворные, открыто выражая свое возмущение, дали Ибн аль-Аббару прозвище «Мученик».

По свидетельству биографов, Ибн аль-Аббар написал около пятидесяти сочинений, из которых сохранилось лишь шесть. Среди его трудов есть книга, посвященная вазирам и катибам, проштрафившимся перед своими правителями, но получившим от них прощение благодаря «красноречивой мольбе». Она была создана после того, как Абу Захария разгневался на него. Ибн аль-Аббар рассказывает как бы в назидание повелителю об аналогичных случаях. «Немало было катибов и визиров, даже самых лучших и умелых – рассказывает он, – которые допустили по службе промах, но были прощены и вновь заслужили благоволение правителя».

Для современного читателя книга «Моления о прощении» интересна живыми наблюдениями автора, который повествует главным образом о своих соотечественниках и современниках. Стиль отдельных «рассказов» Ибн аль-Аббара, в отличие от стиля Ибн Бассама, прост и ясен, хотя в последних частях своей книге, где автор обращается непосредственно к Абу Захарии и его сыну, стиль усложняется.

Книга Ибн Хузайля аль-Андалуси (XIV в.), носящая название «Украшение всадников и девиз храбрецов», относится к несколько иному жанру – так называемым «зерцалам». О жизни ее автора известно немного. Автор начинает повествование с «исторических сведений» о том, как появилась порода арабской лошади, как рекомендуется ухаживать за конем, каких коней предпочитали древние арабы и какие стихи складывали о них. Такие же сведения дает он и об оружии – мече, копье, луке, стрелах, арбалетах. Как было принято в подобных сочинениях, автор перемежает «техническую» часть своего рассказа (о том, как следует обучаться верховой езде, стрельбе из лука и т. п.) занимательными рассказами и стихами о прославленных арабских храбрецах, о конях и оружии.

Большое место занимали в средневековой андалузской прозаической литературе, книги историко-биографического характера, повествующие об «именитых мужах» – халифах, эмирах и полководцах и различных памятных событиях. Среди таких сочинений есть и исторические хроники, потому что в них автор, отказываясь от беспристрастного тона «лестница», обращает внимание преимущественно близким и интересны.

Первым в Андалузии автором «аль-ахбар» (букв.: «хроника») был: Абу Бакар Мухаммад ибн Абу аль-Азиз по прозвищу Ибн аль-Кутыйя, потомок готской принцессы, внучки готского короля Витиции. Ибн аль-Кутыйя родился в Кордове, учился у наиболее известных историков, филологов и законоведов Кордовы и Севильи. Особенной известностью пользуется его сочинение «История завоевания Андалусии». В этой книге явственно чувствуется гордость автора славным прошлым своего рода, он превозносит доблесть Сары – готянки, и государственный ум Артабаса – потомка последнего короля готов. Ибн аль-Кутыйя – представитель сложившейся в средневековой арабской Испании своеобразной народности, он истинный андалусец, с одинаковым уважением относящийся и к своим мусульманским, и к христианским предкам.

К жанру «аль-ахбар» можно отнести и сочинения андалусца Абу Марвана ибн Хайяна (987–1076),  уроженца Кордовы, происходившего из рода мавали Омейядов. Получив прекрасное образование, он занимал видные государственные должности, и был даже катибом хаджиба аль-Мансура, благодаря чему получил доступ к важным документам, которые часто приводит в своем основном сочинении «Жаждущий знания». Ибн Хайян скрупулезно записывал каждый день, что произошло в столице Андалузии и разных ее областях, стремясь к точности, так что его «История» напоминает дневник. Он увлекается рифмованной прозой, язык его прост, повествование, в котором полностью отсутствуют какие либо «легендарные» элементы, отличается безыскусственностью и правдивостью. Описания торжественных приемов послов иноземных государств и вассальных эмиров, часто встречающиеся у Ибн Хайяна, дают представление о политической  роли,  которую играл Кордовский Халифат.

Последним выдающимся прозаиком и поэтом Андалусии был Лисан ад-Дин ибн аль-Хатыб (1313–1374) – ученый литератор и политический деятель гранадского эмира, вазир и придворный поэт династии Насридов. Судьба Ибн аль-Хатыба была не менее трагичной, чем судьба Ибн аль-Аббара. Спасаясь от гнева Мухаммеда V, носившего титул султана Гранады. Ибн аль-Хатыб бежит в Магриб к правителю Магриба Абу Фарису Абу аль- Азизу из династии Маринидов, который отказался выдавать своего гостя султану Гранады.

После  смерти Абу Фариса в 1372 году и свержения малолетнего наследника престола новый правитель Абуль-Аббас аль-Мустансир заключил Ибн аль-Хатыба в темницу города Фес, где он и был задушен.

Наиболее известное сочинение Ибн аль-Хатыба – «Всеобщая история Гранады». Это нечто среднее между исторической хроникой, путевыми картинами и описанием путешествий – жанром, в котором прославились магрибинские литераторы. Книга написана чрезвычайно трудным перифрастическим стилем, изысканной рифмованной прозой. «История Гранады» содержит немало интересных моментов, в том числе самое древнее описание боя быков, который происходил в Гранаде в 1319 году. Сейчас для того, чтобы привести быка в ярость, употребляют бандерильи – короткие дротики,  которые бандерильерос всаживают быку в шею. Во время Ибн аль-Хатыба на арену выпускали специально тренированных собак, которые вцеплялись быку в уши, а пикадор, ныне пеший, сражался тогда с быком верхом на коне и убивал его не шпагой, а копьем.

Также усложнен стиль «Путевых картин» Ибн аль-Хатыба, где он описывает свои путешествия по Андалусии и Магрибу. Блестящая рифмованная проза с многочисленными риторическими фигурами,  в которую вкраплены стихотворные отрывки, производит впечатление орнаментальности, где сочетается точный словесный расчет и яркость красок, как в узорах на стенах мавританских дворцов и мечетей. Изысканы и стихи Ибн аль-Хатыба, особенно в жанре «васфа» – описания красот андалузской природы и произведений искусных гренадских мастеров.

Однако усложненность и красивая вычурность стиля – не индивидуальная  особенность Ибн аль-Хатыба, они продиктованы, прежде всего, требованиями жанра и литературной моды. Потому что Ибн аль-Хатыб, как и многие другие андалусские прозаики, больше тяготел к ясной простоте стиля, которая была близка стилю арабских прозаиков VII–X вв. Это стремление ярче всего проявилось в его книге «Деяния великих мужей», где гренадский визир рассказывает о нескольких выдающихся государственных деятелях мусульманского мира, уделяя больше всего внимания хаджибу аль-Мансуру, ставшему излюбленным героем и андалусцев и христиан-испанцев.

Трудно сказать был ли знаком Ибн аль-Хатыб с Плутархом, но книга «Деяния великих мужей» больше всего помахивает на знаменитые Плутарховы биографии. Андалусский автор пытается не только рассказать историю возвышения аль-Мансура и его победоносных походов, но и дать психологическую характеристику хаджиба и других персонажей своей книги.

Андалусская прозаическая литература, как и вообще средневековая арабская проза, отличается обилием и разнообразием жанров – от философского трактата до мемуаров и различных сатирических посланий.

* * *

Развитие арабо-испанской прозы насчитывает 3 этапа: в начале арабского завоевания и в первый этап омейядского периода прозаики ограничивались 2-я жанрами – ораторским и эпистолярным, поскольку, придя с Востока, они и в новой среде оставались, верны литературным традициям своей покинутой родины. Из прозаических жанров на Востоке в то время были распространены наставления, предписаний религии, изречения, вселявшие энтузиазм в сердца борцов и искоренявшие угрозами раздор и смуту, а также послания, которыми обменивались правители, показывая в них различные приемы искусства прозы.

Когда же в Испании повеял ветер культуры, когда Халиф ан-Насер его сын аль-Хакам и их наместники начали основывать школы и библиотеки, когда они стали засылать на восток миссии, которые должны были знакомить Испанию с плодами его литературной и научной мысли и обеспечить ее произведениями восточных писателей и поэтов, когда они, конкурируя между собой, стали стремиться назначать на министерские посты лишь людей, особо искусных в эпистолярном жанре – тогда к прозе приобретшей высокое значение в глазах Эмиров, обратились взоры литераторов, которые достигли высокого мастерства в овладении ее формами и стилями. Стали появляться обширные статьи, звание писателя стало таким же почетным и желанным, каким ранее были звания оратора и поэта. Проза пошла по пути блистательного развития, появилось множество прославленных прозаиков.

В период правления в Испании Магрибинцев – Альмохадов и Альморавидов – развитие прозы достигло апогея. После этого в прозе наметился упадок, она стала увядать, отягощенная отталкивающим слово украшательством. К тому же теперь ее развитию препятствовали бурные мятежи и постоянные войны.

Источник: Ханна аль-Фахури. История арабской литературы...