Материал для подготовки к практическому занятию "Средневековая дагестанская литература" (для студентов 2 к. РДО филфака)

 

Средневековая литература. Поэзия

Умму Камал – кумыкский поэт XV в., судьба которого сложилась весьма трагически. Его, обнаруженные десятки лет назад арабистом Галибом Садыки старинные арабографические рукописи, стали достоянием кумыкского литературоведа С. Алиева и он еще в 1980 году опубликовал их в сборнике дореволюционной  кумыкской поэзии «Революциядан алдагъы адабият». Впоследствии им были опубликованы небольшие статьи, в которых он дал первоначальные сведения преимущественно о жизни поэта.

По сведениям С. Алиева, У. Камал происходил из средневекового города Коюнкала, расположенного на берегу реки Сулак в районе современного поселка Бавтугай или селения Чирюрт. По сведениям информатора, происходил он из состоятельной семьи, получил традиционное мусульманское образование у себя на родине и в Ширване. Служил войсковым кадием в Коюнкале, преподавал в медресе. В годы учебы (1) в Ширване У. Камал подружился с великим азербайджанским поэтом И. Насими, исповедовавшим идеи хуруфизма и впоследствии казненным за свои взгляды.

В середине XV века в составе войск, отправляющихся в Турцию, в качестве войскового кадия У. Камал навсегда оказался на чужбине. В период проживания в Турции он оказался свидетелем несправедливости, притеснений и гнета, имевших место в воинской жизни и в жизни гражданского населения. У. Камал оставляет воинскую службу и проводит жизнь дервиша – странника, пропагандирующего идеи свободы, праведной жизни, гуманного отношения к представителям трудового народа. Таких людей, как У. Камал, в те далекие времена турецкие власти выслеживали и жестоко наказывали. Известно, что в городе Алеппо (Халебе) был наказан Насими – с живого поэта содрали кожу.

У. Камал также был немилосердно наказан – после длительного содержания в зиндане ему выкололи глаза и дали «свободу», мол теперь можешь идти на все четыре стороны. После этого поэт много лет мечтал вернуться на родину, но это ему не удалось. В 1475 г. У. Камал скончался в одной из мечетей Коньи.

Следует сказать, что до сих пор даже известные стихотворения У. Камала до сих пор не подвергнуты какому-либо анализу.

Многие произведения У. Камала остаются невыявленными и нам известны лишь несколько его стихотворений, созданных на средневековом «тюрки». Если судить по ним, то можно утверждать, что его поэзия пронизана идеями суфизма о том, что этот мир не вечен, что даже выдающиеся люди покинули его, что мы лишь гости этого бренного мира, полного зла и несправедливостей.

Стихотворения У. Камала невелики, пронизаны трагическим и философским ощущением мира.

В одном стихотворении поэт пишет, что этот бренный мир покинули столько Искандеров (Македонских), Платонов, праведников, шахов, султанов Бахрамов, Ануширванов, что его покинули святые мученики Хасан и Хусейн, что никто из них не смог стать вечным владельцем этого «майдана». Они все ушли, а мир остался. Если судить по этому стихотворению У. Камал великолепно знал античную Грецию и великих мужей и ученых, мифологию и историю Ирана, а также и ислама. Это свидетельство высокой эрудиции поэта. Писал У. Камал об извечной изменчивости и относительности всего сущего в этом мире – в природе и в обществе людей. Так примерно звучит одно из его стихотворений в подстрочном переводе:

Если увидим рассвет, потом не наступит вечер,

Если наступит весна, потом не наступит зима.

Каждый Сулейман (пророк) не станет царем.

Каждая, посещая в мире кольцо, не станет госпожой.

Каждый Рустам богатырем не станет.

Не каждая вода – зем­-зем.

 

Говоря о превратностях человеческой жизни, о земном существовании человека, У. Камал писал, что он может стать небом, землей; богачом, бедняком, господином, рабом, одиноким бедняком в этой суетной жизни.

Говоря о трагическом состоянии мира, информирует нас и о своем плачевном состоянии:

Камал, ты не отходи от правдивого слова

Скажи хоть раз, что боль сабельной раны внутри

Что в этом мире, в Руме (Византии) и Чине (Китае)

Нет человека более униженного.

 

Здесь речь идет о глобальном, мирового масштаба одиночестве человека. Одиночество поэта усугублялось не только тем, что он был жестоко наказан, но и тем, что остался на чужбине. В этих странах словно воплощена мировая скорбь совершенно обездоленного человека.

Поэт постоянно мечтал о возвращении на родину, нередко в стихотворениях беседовал со своим вторым «я» и в мечтах оказывался в «стране друзей» и это как бы убавляло его ностальгию по далекой, прекрасной родине – стране любви. Несмотря на невечность, зыбкость этого мира, У. Камал всегда мечтал хотя бы в неопределенное время – «завтра» оказаться там. От этого обнадеживающего «завтра» он ждал утешительного ответа. Он мечтал припасть к кумыкским колосьям («Къумукъ сюмбюллер»), и этот образ становится поэтическим символом его отчизны.

 

Али Багдади из Тарков (Багъдат Али)

Творчество арабоязычного писателя, видного представителя общественной мысли и политического деятеля, десятки лет прожившего и скончавшегося в Тарках в декабре 1655 г. привлекло внимание многих исследователей – ленинградского Л.И. Лаврова, дагестанских – М.-С. Саидова, А.Р. Шихсаидова, Назира из Доргели, Г.Г. Гамзатова, Г.М. Забитова, Г.М.-Р. Оразаева и других, В Тарках над его могилой на одном из древних кладбищ воздвигнут мавзолей, который посещают паломники из ближних и отдаленных населенных пунктов. Там же похоронены его сын Газибулат и, возможно, отец Мухаммад.

Время его рождения неизвестно, но известно, что он прибыл из Багдада. Одни исследователи считают его арабом (Г.Г. Гамзатов, М.А. Абдуллаев, С.М. Забитов), другие склонны считать его тюрком, кумыком из Дагестана (А.Г. Гусейнаев, А.Ю. Абдуллатипов, Г.М.-Р. Оразаев). Ведь в те времена в Багдаде жили не только арабы, но персы и тюрки. Например, великий азербайджанский поэт М. Физули был родом из этого славного города.

Назир из Доргели (1891–1935), по словам Г.М.-Р. Оразаева, дал высокую оценку творчеству Али Багдади, что он известный алим и талантливый литератор, получивший у себя на родине блестящее образование и воспитание у лучших ученых и глубоко понявший науку. Когда скончался его шейх, он, преодолев невероятные трудности, прибыл в Дагестан. Когда же стал интересоваться известными шейхами, ему указали на Дауда из Кудали, который в то время жил в Тарках, служа шамхалу. Здесь они и встретились и подружились.

С тех пор Али Багдади до самой смерти жил в Тарках, исполняя обязанности кадия и секретаря шамхала, в обязанности которого входили организация переписки с другими сильными мира сего, участие в переговорах, ведение дел канцелярии. Здесь же он женился и родились его дети – сын Газибулат и дочь Валикъыз, которая оказалась святой, умерла праведной смертью.

М.-С. Саидов считал, что Али Багдади, испытавший сильное влияние   духовной литературы в Дагестане, впервые стал создавать религиозные произведения, хотя мы знаем, что суфийский трактат Муса ат-Дербенди относится к XI веку. Более прав, вероятно, А. Гусейнаев, который считал, что А. Багдади первым в Дагестане стал создавать стихотворные произведения на арабском языке.

А. Багдади ввел в Дагестане применение печати.  Изготовленные по его заказу печати были подарены Шабану из Обода и хунзахскому кадию, с которыми он состоял в переписке. В необходимости применения печати он убеждал представителей власти и духовенства. Он ставил свою печать на все бумаги,  отправляемые от своего имени на его печати была высечена надпись «Ал-маъруф ал-Мугьаммад ал-Багдади».

Творчество А. Багдади не собрано, не изучено в комплексном плане. Его произведения вероятно, разбросаны в различных рукописных сборниках, у частных лиц и в рукописном фонде ИЯЛИ РАН ДНЦ. До революции отдельные его стихотворения были опубликованы в антологиях духовной поэзии кумыков, изданных Абусуфьяном Акаевым под названием «Мажмуъ ул-манзумат ал-ажамийат» («Сборник аджамских стихотворений») в 1903 г. в Симферополе, в 1907 и 1914 годах в Темир-Хан-Шуре.

Исследованием произведений А. Багдади серьезно занимался Г.М.-Р. Оразаев. Из изданных им произведений исследователь называет его комментарий к произведению Тахнаддина ал-Кармания «Гьад ал-иъжиз»  – «Разгадка невероятного», т. е. разъяснение многих аятов Корана.

Другим сочинением А. Багдади является комментарий, посвященный произведению известного имама XII–XIII в. Абу аль Касима ар-Рафи по фикху (праву). Третьим крупным сочинением алима является труд, посвященный морфологии персидского языка, написанный на арабском языке.

Поэтических произведений, созданных А. Багдади, было немного. По мнению А. Гусейнаева, в его произведениях не было ни новых идей, ни каких-либо примет его времени. Однако они свидетельствуют о том, что в то время у дагестанцев возникли новые запросы. Его стихотворения послужили образцом для подражания следующим поколениям. Многие стихотворения, поэмы А. Багдади не опубликованы. Они посвящены основам мусульманской этики, исполнению религиозных обрядов, в особенности намаза. Он советует быть искренним в вере, очиститься от скверны, грехов и начать праведную жизнь, боясь кары Всевышнего. В касыде, посвященной дочери Шаъабана из Ободы Алипат, поэт предостерегает молодежь от курения табака, употребления вина и от других греховных дел. Его поэзия создавалась в традициях арабской классической поэзии VIII–IX веков, жанра дидактической поэзии зухдийят.

В наследии А. Багдади имеются стихотворения духовного плана, созданные на тюркско-кумыкском смешанном языке. Они как бы подтверждают его тюркские корни, стихотворения эти встречаются в старинных рукописных собраниях в различных местах Дагестана. Два стихотворения из них были опубликованы в названных выше сборниках духовной поэзии кумыков, опубликованных Абусуфьяном Акаевым. В одном из них «Ох, страх какой-то обуял меня» есть такие строки:

Узнал же: не спастись от смерти голове моей,

Не помогут мне мои родичи – друзья.

О Аллах! Ты только мой (истинный) друг,

Я плачу, боясь смертного часа.

 

В стихах А. Багдади старается предостеречь людей от греховных дел, чтобы они помнили о том свете, о загробных муках, аде.

В стихотворении «Мой дух не вмещается  в сердце» («Генгюм сыймай юрегиме къалындан») поэт пишет о том, что глаза его не могут насытиться богатствами этого мира, что  тело не страшится  адских мук, но просит Аллаха не лишать его веры.

Поэт разочарован состоянием дел в этом мире: среди родственников не осталось «сладости общения», в мире властвует ростовщичество – «новый вид торговли». Как же, спрашивает поэт, будут чувствовать себя они в могиле перед Богом.

Далее поэт пишет, что когда он умрет, «когда из нежного тела сладкую душу изгонят», родичи принесут «деревянного коня», приготовят могилу как следует, оденут «рубаху» без рукавов и быстро потащат хоронить его и он просит у Бога пощады и сохранения в нем веры.

В последнем четверостишии поэт называет себя «мискин Али» – беднягой Али – и советует себе не быть беспечным, одуматься, т. к. наступило последнее перед судным днем время  – ахыр заман.

Стихотворение, написанное в форме гошмы, заканчивается обращением к Богу, и оно повторяется в конце каждого куплета: «Внемли, Аллах нашему голосу, не лишай веры».

В стихотворении «На чужбине я стал» («Гварибликде мораз олдум») поэт пишет, что на чужбине он остался навсегда, что он лишь увидел, что было предписано Богом и за это благодарит Всевышнего. Далее в афористической форме выражает непреложные истины:

Что суждено, тому не миловать.

Жизнь не продлится больше предписанного.

Ангел смерти не пожалеет

И за это благодарение Богу.

Далее он пишет, что этим миром навечно никто не владел, что нет человека, достигшего своей мечты, что все уходят из него и за это благодарение Аллаху.

Автор в заключении повторяет мысль о том, что смерть одинаково беспощадна ко всем: и иностранцам (гарибам), и кумыкам, и избранным, и простолюдинам. В конце поэт, обращаясь к себе, говорит, что он навсегда останется чужаком, что умрет по предписанию свыше и за это благодарение Аллаху. Как и в предыдущем стихотворении, написанном  в форме гошмы, четвертая строка каждого куплета завершается выражением благодарения Аллаху.

Поэзия Али Багдади оказала огромное влияние на последующих арабоязычных и тюркоязычных поэтов, его влияние наиболее рельефно ощущается в образной системе А. Какашуринского, А. Акаева, Шихаммата кади.