Материал для студентов 4 к. ФВ "Арабская пресса и публицистика конца XIX – начала XX века. Мухаммед Абдо"
Арабская публицистика
Общественные и религиозные движения в Египте и Сирии конца XIX – начала XX века, борьба против закабаления Египта европейским капиталом, восстание Ораби-паши (1881–1882), трагически закончившееся английской оккупацией страны; новая волна национально-освободительного движения в период «пробуждения Азии», создание первых политических партий в Египте и Сирии, младотурецкая революция 1908 года – все эти важные события и перемены в жизни арабских стран явились действенными факторами и для литературного развития. Они обусловили небывалый расцвет прессы, публицистических жанров, вдохнули новую жизнь в поэзию и художественную прозу, заставили литераторов обратиться к патриотическим темам, к отражению современности. Эта эпоха играет для Египта и Сирии роль эпохи Просвещения. Передовые мыслители и политические деятели Египта и Сирии, подобно деятелям европейского Просвещения, подвергают критике и пересмотру весь образ жизни арабского мира: нравы и обычаи, семейный уклад, внешнюю политику, систему образования и, конечно, религию.
В конце XIX – начале XX века начинают складываться новые воззрения. На первый план арабские просветители выдвигают задачу просвещения широких народных масс как историческую необходимость и надёжное средство победы новых идей. Для них характерен исторический оптимизм, вера в прогресс и торжество разума.
В основе новых эстетических воззрений, формируемых в этот период, лежит принцип воспитательного значения литературы, зарождаются новые литературные направления. Новый подход к отражению жизни влечёт за собой поиски в области формы. Литераторы пытаются приспособить традиционные формы касыды и макамы к современному содержанию. Одновременно они обращаются к новым для арабской литературы жанрам исторического романа, эссе, стихотворения в прозе. Появляются первые опыты создания новеллы.
Постепенно вырабатываются новые стилистические нормы: на смену излюбленной в позднее средневековье цветистой рифмованной прозе (саджу) приходит «свободный», по выражению арабских историков литературы, прозаический стиль. В нём удивительным образом синтезировались классические арабские традиции и опыт европейской литературы, главным образом французской и английской. Запоздалый характер арабского Просвещения сделал естественным усвоение его деятелями идеологии Просвещения европейского, которая во многом отвечала потребностям нового развития арабской общественной мысли.
На судьбы литературы 1870–1914 гг. наложила своеобразный отпечаток эмиграция арабской интеллигенции. Эмигрировали в Европу (чаще всего в Париж) не только отдельные политические деятели, но и запрещённые на Арабском Востоке издания («Человек в синих очках», 1877–1910, Йакуб Санну; «Крепчайшая опора», 1884, Мухаммед Абдо и др.). для этого периода также характерна массовая эмиграция интеллигенции из Сирии, где турецкий гнёт был особенно сильным. Эмиграция продолжается и в годы английской оккупации Египта. Здесь цензурные условия были легче, чем в других районах Османской империи. Так Египет становится основным очагом развития арабской публицистики и прессы, но именно сирийцам египтяне обязаны рождением своих выходящих до сих пор крупнейших газет, как, например, «Аль-Ахрам» (с 1876 г.), журналов «Аль-Муктатаф» (с 1885 г.) и «Аль-Хилаль» (с 1892 г.).
В Египте в этот период жили и работали известные сирийские публицисты Адиб Исхак и Абд ар-Рахман аль-Кавакиби, ученый историк и филолог Джирджи Зейдан, философ и писатель Фарах Антун и многие другие. По словам их современника – египетского писателя аль-Манфалути, эти сирийцы «вырастили в бесплодных пустынях Египта побеги усердия и труда, смелости и отваги, энергии и независимости. Они научили сынов Египта сочинять и переводить, издавать газеты и журналы и превращать это благородное занятие в профессию».
Особенности развития арабской публицистики на рубеже
XIX – XX веков
Первым новым самостоятельным жанром в арабской литературе XIX века была публицистика. Раньше зародилась драматургия, поначалу носившая подражательный характер. Публицистика же имела национальную основу – ораторское искусство, высоко ценившееся арабами во все времена. Внимание публицистическому стилю уделялось огромное, поэтому вполне правомерно утверждать, что в XIX веке публицистика играла роль художественной литературы. У неё была серьёзная база – широко развитая официальная и неофициальная газетно-журнальная пресса самых различных направлений: проанглийская, протурецкая, мусульманско-модернистская, националистическая. В прессе сосредоточились лучшие силы арабской публицистики и журналистики.
Большинство виднейший публицистов разделяло идеи Джамаль ад-Дина аль-Афгани и «модернизма в исламе». Все они были связаны с национально-освободительной борьбой. Среди них: Мухаммед Абдо, Адиб Исхак, Абдаллах Недим, аль-Кавакиби, Касим Амин и др.
Были и другие литераторы, с политической борьбой не связанные, «нейтральные», ставившие перед собой исключительно просветительские задачи. К их числу, например, относится Джирджи Зейдан (1861–1914), учёный-историк, автор множества исторических романов, основатель и редактор известного литературного журнала «Аль-Хилаль», выходящего в свет с 1892 года по сей день.
Из журналистов, поддерживавших англичан, наиболее значительной фигурой был Якуб Сарруф, как и Зейдан, сириец-эмигрант. Он издавал литературно-научный журнал «Аль-Муктатаф», названный А.Е. Крымским «арабским "Вестником Европы"». В журнале помимо чисто литературных материалов печатались философские, естественнонаучные статьи, статьи о промышленности, сельском хозяйстве, искусстве. Публиковались переводы из европейских и американских журналов, так как Сарруф был убеждённым сторонником сближения культур Востока и Запада.
Особенное оживление журналистской и публицистической деятельности наблюдается в конце 70-х – начале 80-х годов, в период движения Ораби-паши. Газеты, активно выступающие против иностранного вмешательства в дела арабских стран и критикующие деятельность египетского правительства, возникают одна за другой. Среди них «Миср», «Аль-Махруса», «Ат-Таиф» и др. Век таких изданий как правило недолог: правительство вскоре закрывает их. Но они успевают передать эстафету борьбы друг другу.
После английской оккупации наступает затишье: прогрессивные журналисты, поддерживавшие Ораби, – в тюрьмах, в ссылке, в изгнании. Газеты закрыты. В течение первых полутора лет оккупации выходит единственная газета – «Аль-Ахрам», и то как чисто информационный листок.
Постепенно газетно-журнальная деятельность оживляется. Этому способствовали сами англичане, стремившиеся с помощью прессы привлечь на свою сторону египетское общественное мнение.
С 1889 года центральное место в египетской прессе занимают две газеты, выражающие настроение основных борющихся политических группировок Египта. «Аль-Мукаттам» (гора близ Каира) выступала за сотрудничество с англичанами. Газета резко критиковала политику Турции и тех, кто на неё ориентируется.
Противники английской оккупации группировались вокруг газеты «Аль-Муаййад» (Поддерживаемый Аллахом»), органа мусульман-модернистов, организованного учениками Мухаммеда Абдо (Мустафа Камиль, Саад Заглул, Касим Амин и др.).
В конце 90-х годов арабская публицистика вступает в новый период своего развития, период «пробуждения Азии»[1]. Оживляется женское движение, появляются первые женские журналы: «Аль-Фатат» («Девушка»), «Анис аль-Джалис» (по имени одной из героинь сказок «Тысячи и одной ночи»). В печати впервые выступают женщины-журналистки. Выходят нашумевшие книги Касима Амина, излагающие подробно обоснованную программу освобождения мусульманской женщины.
В 1900 году Мустафа Камиль начинает выпускать газету «Аль-Лива» («Знамя»), которая занимает откровенную антибританскую позицию, сплачивая вокруг себя всех, стремящихся к освобождению Египта от оккупации, и которая впоследствии становится органом Отечественной партии «Хизб аль-Ватан», созданной Камилем.
Эти весьма существенные в истории арабской публицистики факты отражали рост национального самосознания и развитие освободительного движения в странах Арабского Востока.
Публицистика и пресса Египта имели не только местное, но и общеарабское значение. в других странах газеты насчитывались единицами и, естественно, не имели такого широкого резонанса (Ирак, Алжир, Тунис, Йемен).
Богаче других газетами и журналами была Сирия, эмигранты из которой основали в Египте многие периодические органы. Некоторые сирийские органы печати в те или иные годы были связаны с именами крупнейших арабских публицистов – Адиб Исхак, Абд ар-Рахман аль-Кавакиби. Однако основная линия развития арабской публицистики в этот период в первую очередь связана с Египтом.
В эти годы публицистика и пресса сыграли большую роль в выработке новых языковых и стилистических норм. Именно пресса с её постоянно актуальным и живым материалом являлась теми вратами, через которые проникали в египетское общество новые, часто заимствованные из Европы понятия – политические, философские, исторические и др. Вместе с ними в арабский язык приходили новые слова. Пополнение словаря шло разными путями: через заимствование и арабизацию заимствованных слов, калькирование, образование новых слов от старых корней с использованием старых способов словообразования, переосмысление давно известных слов.
Вокруг неологизмов шла острая борьба между пуристами-консерваторами, не желавшими принимать ни одного иноязычного слова, и просветителями, чутко прислушивавшимися ко всему новому и сознававшими, что прогресс в материальной и общественной жизни неизбежно должен отразиться на языке, что живой язык всегда развивается во взаимодействии с другими языками.
С публицистикой так или иначе были связаны все лучшие литературные силы. Публицистика была единственным видом литературы, целиком обращённым к современности, так что здесь острее всего чувствовалось несоответствие старых стилистических норм и приёмов новому рационалистическому мышлению. Прежние каноны высокого стиля – садж (рифмованная проза) и бади (сложная система поэтических украшений) становились помехой, препятствием к ясному и чёткому выражению мысли. У крупнейших публицистов было достаточно художественного вкуса, чтобы почувствовать это несоответствие.
Играли роль и определённые технические причины: газета требовала быстрого отклика на события и экономии места, в то время как отделка статьи в рифмованной прозе отнимала много времени, не говоря уже о том, что подобные статьи неизбежно страдали многословием. Отказ от рифмованной прозы отвечал и общей тенденции возрождения классического наследия, когда образцами прозаического искусства стали считаться произведения Ибн аль-Мукаффа и аль-Джахиз, мастеров строгого и ясного стиля.
Сыграло роль, очевидно, и знакомство со стилем европейских журналов и газет, активная переводческая деятельность. Так или иначе, садж и бади отживали свой век, и одним из первых, кто повёл против них решительную борьбу, был Мухаммед Абдо. Его примеру последовали другие публицисты и журналисты. В эти же годы обнаруживают себя первые попытки использовать в прессе разговорный язык (Якуб Санну, Абдаллах Недим) главным образом в сатирических целях. Эти попытки имели большой успех, так как впервые делали газету доступной широким массам.
Литературу нового и новейшего времени принято называть новоарабской или новой арабской. Возникновение её обычно датируется серединой XIX века. Политический, экономический и культурный застой в арабских странах, вызванный многовековым господством Османской империи, в XIX веке сменяется периодом арабского Возрождения («Ан-Нахда»). Это обусловливалось социально-экономическими сдвигами, которые в то время происходили в ряде арабских стран: постепенная ломка феодальных отношений, появление элементов капитализма и зарождение нового класса – арабской национальной буржуазии.
Идеологами складывавшейся национальной буржуазии выступили арабские просветители, находившиеся под влиянием идей французской буржуазной революции. Деятельность этих просветителей была весьма многообразной и состояла как в распространении просвещения, создании светских школ, прогрессивных органов печати, так и в ярких публицистических выступлениях против обветшалых порядков, против гнёта Османской империи и проникновения в арабские страны колониального господства западных держав.
Произведения просветителей положили начало новоарабской литературе. Основными видами литературы в это время были публицистика и поэзия.
Мухаммед Абдо
Особое место в арабской публицистике занимает Мухаммед Абдо. Он родился в 1849 году в семье богатого крестьянина из Верхнего Египта. Учился в аль-Азхаре. В 70-х гг., будучи студентом, Мухаммед Абдо встретился с Джамаль ад-Дином аль-Афгани, посещал его лекции в каирских кофейнях и на дому и вскоре стал одним из самых ревностных его поклонников и учеников. Под влиянием аль-Афгани он печатает в газете «Аль-Ахрам» серию статей о взаимодействии культур Востока и Европы. Это было начало его публицистической деятельности. Он занимается преподаванием, читает лекции по истории арабской литературы.
В 1880 году премьер-министр Рийаз-паша назначает Абдо главным редактором официального правительственного органа «Аль-Вакаи аль-мисрийа». Мухаммед Абдо стремится превратить правительственную газету в либерально-реформистский орган. Он придерживается умеренных позиций, защищает идеи социальных, культурных и политических реформ и отрицательно относится к восстанию, считая, что народ ещё не подготовлен к нему и выступление может привести к оккупации страны. Тем не менее в ходе борьбы 1881–1882 года Абдо считает своим долгом активно поддерживать Ораби и его сторонников.
После поражения Ораби-паши его высылают из Египта. Он отправляется в Бейрут, где преподаёт богословские науки в различных медресе. В Бейруте он издаёт два филологических сочинения: комментарий на макамы аль-Хамазани и «Путь красноречия». Лекции по психологии легли впоследствии в основу его сочинения «Трактат о единобожии» («Рисалат ат-таухид, 1897).
Вскоре по приглашению своего учителя аль-Афгани он переезжает в Париж. Здесь Абдо и аль-Афгани создают тайную организацию «аль-Урват аль-вуска» и в 1884 году начинают издавать газету под этим же названием. Это первая арабская газета, которая решительно боролась против английской оккупации Египта. Газета вскоре была запрещена.
В 1888 году Мухаммед Абдо получает разрешение вернуться на родину. Потеряв веру в возможность изгнания англичан из Египта, он теперь считает наиболее целесообразным лояльное отношение к оккупантам во имя широкого развёртывания просветительской и общественной работы. Как отмечает современная арабская критика, это было главной его ошибкой, ибо отказ от борьбы оборачивается, по сути дела, сотрудничеством с оккупантами.
По возвращении в Египет Мухаммед Абдо становится судьёй. В 1889 году он входит в Законодательный Совет и назначается муфтием. Абдо направляет все свои усилия против феодальных пережитков в судопроизводстве и законодательстве. Его фетвы отражают стремление примирить ислам с требованиями современной жизни (концепция модернизма ислама).
Очень большое внимание Абдо уделяется реорганизации аль-Азхара. Он добивается увеличения ассигнований на улучшение жизни студентов (назначение стипендий, введение керосинового освещения, создание лазарета и др.), на организацию и пополнение библиотеки. Он борется за введение современной методики преподавания и сам ведёт курсы теологии, риторики и логики.
Все эти годы Мухаммед Абдо не прекращает публицистических выступлений. В 1898 году по его инициативе основан журнал мусульман-модернистов «Аль-Манар» («Маяк»). Редакция журнала, подчёркивая своё нежелание заниматься политикой, основное внимание уделяет богословским и юридическим вопросам, а также публикует статьи по истории, языку, литературе и образцы поэзии. Задачей журнала издатели считают воспитание мусульман в духе веротерпимости и распространения просвещения в широких массах. Незадолго до смерти Мухаммед Абдо начал переписку с Л.Н. Толстым по религиозным вопросам. Умер он в 1905 году.
Просветительство всегда было главной составляющей всей деятельности Абдо. По его собственным словам, он родился для того, чтобы быть учителем и никем другим. Религиозно-философские представления Абдо неразрывно связаны с идеей необходимости просвещения народа. Абдо подчёркивал, что ислам – это та религия, которая апеллирует к человеческому разуму, и поэтому истинно верующий человек должен понимать основы вероучения. «Молитва незнающего ничего не стоит», – говорил Абдо, делая вывод о необходимости распространения религиозных знаний в народе (согласно духу модернизма), доказывал, что строительство школ важнее, чем строительство мечетей. Одну из важнейших задач истинно верующих он видел в том, чтобы люди, идущие верным путём, выводили на дорогу заблудших, а знающие учили бы не знающих.
В 70-х годах в «Аль-Ахрам» он пишет о полезной роли письменности в культурном прогрессе человечества, о значении прессы в политической жизни нации, о необходимости переводов научной литературы. Он тесно связывает вопросы просвещения с исламом, толкованием Корана. Его чрезвычайно занимает проблема согласования мусульманского учения с новейшими достижениями науки. Он учит, что религия и наука должны работать в тесном контакте, ибо в этом залог прогресса мусульманских стран. По его мнению, ко всякой науке, в том числе и к теологии, необходим живой философский подход.
В вопросе об усвоении европейской культуры Абдо очень осторожен: он осуждает поверхностное подражание западным обычаям, боится расширения европейских школ и европейского образования, так как всё это приводит к ослаблению национального духа и укреплению власти чужеземцев. В основу просвещения, – говорил М. Абдо, – должен быть положен истинный ислам, свободных от всех наслоений, ибо, по учению модернистов, Коран – воплощение всех высших истин, в нём заложены все современные философские, естественнонаучные и социальные идеи.
По сути дела, М. Абдо не был противником восприятия европейской культуры, он только стремился оторвать достижения этой культуры от её почвы, сделать их достоянием культуры мусульманского Востока.
Мухаммеду Абдо принадлежат особые заслуги в создании нового литературного стиля. В течение первых трёх четвертей XIX века арабская проза питалась средневековыми традициями, устанавливающими чётко определённые формальные каноны для письменной и ораторской прозы высокого стиля. Арабская публицистическая статья родилась из старинного жанра «рисала» («послание»), представлявшего собой рассуждение на какую-то определённую религиозную, политическую литературную, этическую тему. В этих посланиях часто форма господствовала над содержанием, ибо в них, как правило, употреблялся садж – проза, членённая на симметричные рифмованные отрезки, и выбор слов в значительной степени диктовался не оттенками смысла, а требованиями саджа и бади («украшенного стиля»), который своими корнями также уходит в средневековье, но особой утончённости и вычурности достигает в XVII–XVIII веках, в эпоху упадка арабской литературы.
Разумеется, применение саджа и правил бади придавало макамам и посланиям XIX века оттенок искусственности и архаичности звучания, что вполне гармонировало с их традиционной тематикой. Но следование этим же стилистическим канонам неизбежно сковывало автора, желавшего затронуть какую-либо современную, актуальную тему, лишало его произведения естественности и ясности. Подобная искусственность была свойственна ранним статьям М. Абдо, в которых он прибегал к рифмованной прозе.
Для примера возьмём начало статьи М. Абдо «Письмо и калам», напечатанной в 1876 году в газете «Аль-Ахрам»: «Когда родился род людской по странам земли, и оказались люди друг от друга вдали, они продолжали нуждаться в переговорах, сношениях и договорах, им по-прежнему были нужны беседы об их делах, хоть и жили они в отдалённых друг от друга местах. И стали они передавать послания языками гонцов, но кто мог проверить надёжность их языков, что они не забудут и не убавят, передадут всё и не прибавят. А скольких посланцев настиг обнажённый меч, у скольких падали головы с плеч, сколько жизней гонцов жестокая битва губила, сколько их поглотила могила. Да и смысл донесённого от истины был далёк: выстрел был слышен, а где стрелок? Тогда люди прибегли к пиьсму, начали пользоваться пером, и оно заменило гонца, как рассказывают о том…»[2].
С внешней стороны ранние статьи Абдо не носили никаких примет времени. И только содержащиеся в них рассуждения о роли современной прессы, науки, протест против схоластики в мусульманской теологии говорят о том, что это вторая половина XIX века.
Очевидно, М. Абдо достаточно быстро понял, как мешает ему традиционная форма. Даже в самых ранних своих статьях он стремится к возможно более чёткому выражению мысли, отказываясь от усложнённых синтаксических конструкций, вычурных литературных намёков и нагромождения редких слов.
Позже он решительно отказывается от саджа и переходит к обычной прозе, которую арабские филологи называют «свободным стилем». Основным требованием Абдо к литературному стилю становятся безыскусственность и ясность, подчинение слова мысли. Образцом для себя он выбирает стиль (манеру) изложения арабских мыслителей-классиков, особенно выделяя Ибн Халдуна.
На страницах газеты «Аль-Вакаи аль-мисрийа» М. Абдо и его ученики ведут борьбу за новый стиль, простой и ясный, за то, чтобы газетные статьи звучали естественно и без труда понимались читателями.
Кампания, поднятая газетой М. Абдо, нашла широкий отклик среди арабских журналистов и публицистов. И если Абдо не был первым, кто отказался от рифмованной прозы, то заслуга его в том, что он повёл последовательную борьбу за обновление прозаического стиля на основе классических образцов, что в поэзии сделали Баруди и Шауки. Изложение у М. Абдо следует естественному ходу мысли и подчиняется логике. Абдо отказывается от всех стилистических ухищрений, которые кажутся ему чем-то вроде татуировки, которой украшают себя дикари.
Комментарии
Отправить комментарий