Древнеарабские предания (материал для ПЗ для студентов 3 к. ФВ)

Древнеарабские исторические предания «Айям аль-араб» («Дни арабов») К началу VII в. в центральных и северных областях Аравии почти во всех племенах сложилась племенная элита – родовая знать во главе с племенными вождями, захватывающими общинные стада, пастбища и водоёмы. Росло ожесточение внутриплеменных и межплеменных войн, длившихся иногда целыми десятилетиями. Племя и род более не могли гарантировать безопасность своим членам, и случаи неотомщенных убийств перестают быть редкостью. Многочисленные изгнанники, покидающие родное племя в результате различных внутриплеменных конфликтов, образовывают разбойничьи шайки, нападающие на оседлые и кочевые поселения и даже грабящие вопреки старинным, племенным традициям собственных соплеменников. Кризис родо-племенных отношений и процесс формирования в Аравии государственности нашли отражение в многочисленных исторических преданиях. Это предания о временах «джахилийи» («язычества», «неведения божественного закона»). Этим словом средневековые арабо-мусульманские ученые обозначали доисламскую эпоху, полную насилия и жестокости, когда в обществе царили насилие и жестокость. Аравитяне были высокомерны и любили хвастаться своими подвигами. Сначала предания передавались изустно, а позднее, уже с IX века, стали собираться и записываться учеными-филологами. Позднейшие средневековые источники свидетельствуют, что у древних арабов в большом ходу были разнообразные пословицы, поговорки и афоризмы. Доисламская Аравия не знала развитой мифологии. У арабов нет ни космогонических мифов, ни сказаний о богах, ни богатого развитого эпоса. При этом отсутствие развитой мифологии в какой-то мере компенсируется многочисленными преданиями о межплеменных войнах. Эти предания, посвященные отдельному племени или группе племен, были призваны сохранить для потомков племенные героические традиции. Каждый из дней исторических преданий древних арабов «Айм аль-араб» («Дни арабов») содержал рассказ о памятном сражении между бедуинскими племенами или о столкновении между отдельными бедуинскими воинами. Повествование, как правило, развивалось по одной и той же схеме. В большинстве случаев несколько удалых бедуинов затевали ссору с соседним племенем где-нибудь в пограничном районе: возле источника воды, в ущелье, у памятного холма. Столкновение между отдельными бедуинами легко перерастало в сражение между семьями, родами или даже племенами. На помощь к воюющим спешили родственные или союзные племена. Если во время сражения проливалась кровь, то по законам кровной мести соплеменники старались отомстить пролитием вражеской крови. Небольшое столкновение в таком случае легко перерастало в многолетнюю кровопролитную войну. Заканчивалась война обычно вмешательством посредника – рода или племени, не участвовавших в конфликте. Причем племя, нанесшее врагу большие людские потери, выплачивало виру. Исторические предания древних арабов передавались в устной прозаической традиции из поколения в поколение, пока в конце VIII – начале IX века арабские филологи не занялись созданием особых сборников. Два таких сборника «Дней» были составлены Абу Убайдой (728-825), причем в одном содержалось 75 преданий, в другом 1200. К сожалению, ни один из этих сборников не сохранился, но некоторые из преданий вошли в позднейшие сочинения, в том числе в сборники андалусского литератора Ибн Абд Раббихи (860-940) и знаменитого историка Ибн аль-Асира (1160-1234), который попытался расположить «Дни» в хронологическом порядке. Отдельные предания из «Дней» сохранились и в других сочинениях исторического и географического характера. Особенно часто их использовали авторы антологий и комментаторы при объяснении тех или иных мест древнеарабской поэзии. Так поступал, например, ат-Тибризи (1030-1109) в своих комментариях к «Книге доблести» («Китаб аль-хамаса») Абу Таммама. Многие предания были использованы Абу-ль-Фараджем аль-Исфахани в его знаменитой «Книге песен» («Китаб аль-агани»). Показательно, что устная традиция древних преданий сохранялась у арабов на протяжении всего средневековья. На их основе возникали многие позднесредневековые народные романы (сиры). «Дни арабов» подразделяются на несколько циклов, каждый из которых объединяет предания о войнах, связанных с определенным племенем или группой родственных племен. Два «Дня» посвящены войнам, которые арабские племена вели с Ираном. Особенно популярен был рассказ «День Зу Кара», когда аравийские племена нанесли поражение иранским войскам. Специальные циклы преданий посвящены войнам между южноаравийскими и североаравийскими племенами, распрям внутри племенного союза рабиа, междоусобице внутри племени кайс и войнам кайситов с племенами кинана и тамим. Интересным представляется предание «Война аль-Басус» («Харб аль-Басус») из цикла преданий о войнах внутри племенного союза рабиа. Североаравийские племена делились на две большие группы: мудар и рабиа. В группу рабиа входили два крупных племени – асад и ваил. Племя вал, в свою очередь, состояло из двух родственных колен – бакр и таглиб. Во главе обоих колен стоял вождь-таглибит Кулайб ибн Рабиа, избранный «царем». Первоначально Кулайб правил родственными племенами в соответствии с родовыми обычаями, но впоследствии «возгордился», стал нарушать племенные обычаи и притеснять соплеменников. Он заставлял бедуинов кланяться ему, запретил им пасти своих верблюдов на захваченных им пастбищах и разводить огонь возле его очага. Когда ему жаловались на недостаток пастбищ, Кулайб рекомендовал соплеменникам захватывать уже занятые земли соседей. Он прибрал к рукам даже охотничьи угодья и водоёмы, без которых жизнь в Аравии вообще невозможна, и никому не позволял ими пользоваться. Была у Кулайба жена Джалиля, дочь Мурру, у которой был брат – храбрый воин Джассас. Кулайб ненавидел Джассаса и завидовал его славе, тем более, что Джалиля часто говорила о доблести и могуществе своего брата. Однажды, когда к Джассасу приехала в гости тетка по имени Басус, у которой была верблюдица с верблюжонком, взбешенный спором с Джалилей, Кулайб вышел из палатки и, увидев верблюжонка Басус, застрелил его из лука. Однако на этот раз родственники Джассаса промолчали. Затем Кулайб, увидев в стаде верблюдицу Басус, прострелил ей вымя так, что кровь смешалась с молоком. Верблюдица убежала в степь и там испустила дух. Джассас воспринял это как величайшее оскорбление, нанесённое ему и его гостье – тётушке Басус. А когда Кулайб стал прогонят пастухов племени бакр с их стадом от водоёмов, «чаша гнева Джассаса переполнилась». И он потребовал от Кулайба объяснения, но тот заявил, что вода принадлежит его племени. Тогда Джассас поднял копьё и пронзил им Кулайба. Узнав о случившемся, отец Джассаса сильно расстроился и хотел выдать сына соплеменникам Кулайба, дабы уберечь племенной союз от раскола. Однако бакритские вожди не увидели в действиях Джассаса ничего предосудительного, ибо, по их мнению, он лишь защищал старинные, племенные привилегии. Когда шейхи племени таглиб потребовали от бакритов выдачи убийцы, отец Джассаса отказался это сделать, сославшись на отъезд сына. В результате, между племенами вспыхнула война, продолжавшаяся, по преданию, 40 лет, изобиловавшая бесчисленными кровавыми столкновениями и убийствами и стоившая обеим сторонам больших жертв. Таглибитов возглавил в этой войне брат Кулайба поэт Мухальхиль. Именно из-за его противодействия все попытки бакритских вождей прекратить кровопролитие оказались тщетными. Он отказался от предложенной бакритами за убитого Кулайба огромной виры в тысячу верблюдов. Однажды бакритам удалось взять в плен аль-Мухальхиля, но он прибег к хитрости и сумел избежать расправы, выдав врагам одного из соплеменников. В конце концов таглибиты, также уставшие от войны, вопреки воле аль-Мухальхиля заключили с бакритами мир. Легенда повествует, что посредником при заключении мира выступил хирский князь аль-Мунзир. В этом предании отразились основные процессы общественной жизни аравитян: социальное расслоение в племенах, присвоение племенной верхушкой некогда коллективной собственности ¬– пастбищ и водоёмов, вырождение родовой демократии и усиление политической власти племенных вождей, которые становятся всё более похожими на мелких князьков в раннефеодальном обществе. Процесс формирования в Аравии государственности сопровождался ожесточенными межплеменными войнами. В предании о войне бакриты и их воин Джассас были носителями принципов старинной, родовой демократии, в то время как вождь таглибитов Кулайб пытался установить в племенном союзе новый общественный порядок по образцу хирского и гассанидского княжеств. Рождению героической эпопеи препятствовали разрозненность аравийских племён, отсутствие общих военных походов, которые бы оказали влияние на судьбу всех аравитян и участники которых тем самым оказались бы всенародными героями, чьи подвиги запечатлелись бы в народной памяти, а рассказы о героических днях войны передавались бы из поколения в поколение. Гегель писал, что наиболее подходящая ситуация для эпического творчества – военный конфликт «международного» масштаба. «Подлинно эпическими являются лишь войны чужеземных наций друг с другом. Между тем династическая борьба, туземные войны, гражданские смуты больше подходят для драматического изображения» (Гегель. Лекции по эстетике. Собр. соч. Т. 14. М., 1958. С. 245). «Дни арабов» содержат элементы героического эпоса лишь в зачаточной форме. Бедные изобразительными средствами и художественными обобщениями, эти предания тем не менее сыграли известную роль в развитии повествовательного искусства арабов. Любопытно, что повествование о событиях ведется сухим, почти «деловым» языком, постоянно прерывается крупными стихотворными отступлениями. Эти отступления были призваны, с одной стороны, как бы оценить рисуемые события, выразить отношение к ним героев, а с другой – эмоционально окрасить повествование. Доисламские исторические предания оказали немалое влияние на арабское средневековое словесное искусство. Содержащиеся в них элементы героики были усвоены позднесредневековыми эпическими повествованиями, так называемыми народными романами, в которых либо изображались подвиги доисламских богатырей (Антары и других), либо рассказывалось о бедуинских подвигах. Средневековые филологи широко использовали предания для составления жизнеописаний древнеарабских поэтов и комментирования их стихов.